«Нефтегазовый Карфаген должен быть разрушен»

Фото: РИА URA.Ru

РБК Тюмень продолжает проект, посвященный Дню работников нефтяной, газовой и топливной промышленности. Сегодня мы публикуем очередную экспертную колонку, посвященную ситуации в нефтегазовой отрасли. Автор – известный уральский финансовый аналитик Константин Селянин.

В 2005-2006 годах он был ведущим экспертом при комитете Госдумы РФ по энергетике, транспорту и связи и участвовал в создании биржи нефтепродуктов в России. Константин Селянин рассказывает о сланцевой революции, объясняет, почему необходимо отделить переработку и сбыт от добычи нефтепродуктов, и сравнивает Тюменскую область с Дубаем.

«Россия в целом и российские нефтегазовые компании недооценили ту сланцевую революцию, которая происходит на наших глазах. Нам, конечно, это все очень не нравится, но, тем не менее, за последние 3-5 лет технология добычи сланцевого газа и нефти очень серьезно развилась, сегодня себестоимость этой добычи стала уже существенно ниже, чем была. Мы слышали от Газпрома, что ниже 70 долларов нефть упасть не может, потому что это себестоимость добычи сланцевого газа. Но, как мы видим, она упала и стабильно держится ниже. Кроме того, по моей информации, себестоимость добычи сланцевой нефти очень серьезно варьируется. В Америке несколько сотен компаний, которые занимаются такой добычей. И у них очень разная себестоимость технологий добычи. Достаточно много предприятий могут поддерживать себестоимость на уровне, например, 25-35 долларов. И даже ниже. Поэтому я не исключаю, что раз такая технологическая революция сейчас происходит, то через 2-3 года эта цифра может стать еще ниже. То есть надо понимать, что мы находимся примерно в той же ситуации, как авиастроение в конце прошлого века.

В условиях сегодняшнего развернутого мирового кризиса потребление нефти практически не увеличивается либо происходит крайне медленно. Поэтому для мирового нефтегазового рынка есть два существенных фактора: очень слабый рост спроса и увеличение предложения за счет сланцевой нефти и газа. Такая ситуация, безусловно, изменит весь расклад на нефтегазовом рынке на ближайшие 5-10 лет очень существенно.

Российские нефтегазовый компании, с одной стороны, являются частью нашей экономики, и им присущи все плюсы и минусы, которые у нас есть. А с другой стороны, это особая часть, которая завязана на эксплуатацию природных ресурсов, на экспортную выручку, и очень серьезно подвержена влиянию изменений налоговых режимов.

Поэтому, если говорить о тенденциях общероссийских, то понятно, что этот сектор очень сильно монополизирован. В газовой отрасли можно говорить, фактически, о монополии Газпрома. На экспорт у нас полностью монополия, хотя многие нефтяные компании тоже с удовольствием продавали бы газ, но они вынуждены продавать его Газпрому за более низкие деньги. А на нефтяном рынке у нас ситуация олигополии, когда есть 7-8 компаний, которые контролируют больше 80% добычи, больше 80% переработки и сбыта нефтепродуктов.

Во многих отраслях российской экономики похожая ситуация, и на мой взгляд, это, конечно, ситуация, которая изрядно тормозит экономику вообще и развитие нефтегазового сектора, в частности. Существование таких вертикально-интегрированных компаний приводит к таким эффектам, что цена на бензин у нас растет и тогда, когда растет цена на нефть, и тогда, когда цена на нефть падает.

Причина этого парадокса вовсе не в цене на нефть, а в том, что у нас есть олигополия на рынке нефтепродуктов. На мой взгляд, добыча нефти должна быть в доступе и у относительно небольших компаний, допускать ситуацию, когда нефтяные компании владеют всей вертикалью, тоже нельзя. Переработка и сбыт нефтепродуктов должны быть отделены от добычи. Это серьезно тормозит экономику. Может быть, в рамках экономических реформ эта ситуация поменяется. Этот «Карфаген» должен быть разрушен.

Еще одно изменение, которое должно произойти и кардинально поменять ситуацию на нашем нефтегазовом рынке – это изменение налоговых режимов. В прошлом году был совершен некий налоговый маневр, который привел к тому, что сейчас нам выгоднее экспортировать сырую нефть, чем ее перерабатывать. Безусловно, это одна из угроз, это очень сильно повлияет и на выручку, и на прибыль нефтяников и газовиков.

Стоит помнить, что наша любимая газовая монополия Газпром налог на добычу газа платит один из самых низких в мире. Поэтому логично (в условиях кризиса особенно) в рамках поддержания социально-экономической стабильности отойти от давления на мелкий бизнес путем повышения налогов и поднять налоговую нагрузку для Газпрома до среднемировой. Уверяю вас, что очень многие социальные проблемы в России сразу разрешатся. Ужесточение налогового режима в отношении газа, очевидно, может потребоваться в самое ближайшее время.

Еще одна тенденция связана с внешнеполитическими факторами. Сегодня европейские страны (и не только они, но и Китай) все больше пытаются диверсифицировать свои поставки. Нужно понимать, что наша доля на европейском и азиатском рынках в какой-то момент может начать сокращаться. Это уже происходит, пока понемногу. К сожалению, ни нефтяники, ни газовики не смогут на это повлиять.

Далее с отраслью будет происходить то же самое, что обычно происходит в рыночной экономике. Если ее сделать по-настоящему рыночной, то тогда и нефтяники, и газовики будут больше заботиться о таком вопросе, который сейчас редко поднимается. Я имею в виду себестоимость добычи, способы усовершенствования технологий, сокращения затрат. Насколько я понимаю, пока нефтегазовая отрасль одна из немногих в России, которая не прибегает к этим методам. Сейчас практически во всех отраслях идет речь о сворачивании программ, снижении зарплат, сокращении персонала и т.д. В нефтяных компаниях этого нет, но это именно то, что необходимо для снижения себестоимости производимой продукции.

Нефтяники и газовики пока не думают об этом и просто получают дополнительную ренту от девальвации. Привилегированность российского нефтегазового рынка в том, что он реально получил очень существенный выигрыш от девальвации, даже при существенном сокращении экспорта. Прибыль компании получают в валюте, а большую часть издержек несут в рублях. Поэтому нефтегазовая отрасль в этом плане выглядит намного лучше, чем отрасли обрабатывающие.

Но это благополучие мнимое. И в подтверждение этих слов можно привести массу примеров. Например, давайте сравним Тюменскую область с эмиратом Дубай. Примерно в одно время (в 60-70-х годах) они начали осваивать месторождения. Но вы посмотрите, что представляет сейчас из себя Дубай, даже внешне? Все эти небоскребы, острова. Самое главное, что Дубай сегодня получает доходы не только от добычи нефти, сегодня там развитый туризм, очень мощная строительная отрасль, крупнейшие в мире логистические центры и т.д. Диверсификация экономики актуальна как для страны в целом, так и для отдельного региона в частности. Надо понимать, что если вы делаете ставку только на один вид деятельности, например, на добычу нефти, то это очень опасно. Перестанут потреблять нефть, откроют сланцы, как это произошло, и ваше благополучие окажется под ударом. Поэтому тут, с точки зрения региональной экономики, очень важно развивать другие сектора, и мне кажется, что здесь очень важно развивать частный бизнес, который более мобилен, и как вода, затечет в любой уголок, где только возможно извлечь выгоду.

Я очень надеюсь, если условия начнут ухудшаться, то и региональные, и российские власти поймут, что только на нефти и газе жить не стоит, надо развиваться и в других направлениях, менять структуру экономики. Но пока мы и не думаем слезать с нефтяной иглы. Все происходит с точностью до наоборот. Мы все глубже садимся на эту иглу. Если брать бюджет, то в 2006-2007 годах он зависел от экспортных налогов примерно на 55%, а сейчас на более чем 70%. Мы все больше становимся сырьевым придатком мировой экономики».