«В непонятной экономической ситуации - стройте дороги»
Разговор журналиста РБК Тюмень с Вадимом Шумковым, только начавшись, принимает неожиданный оборот. Ответ заместителя губернатора на вопрос о том, как в регионе проходят процессы импортозамещения и модернизации, сходу ставит в тупик. «На самом деле, чем чаще мы говорим об этом в СМИ, тем меньше остается реального содержания», - сообщает Шумков и начинает цитировать Булгакова.
– Профессора Преображенского помните? «Ну вот, запели… теперь отключат электричество, потом отопление, в сортирах полопаются трубы». Так и у нас, только если сказали модернизация –импортозамещение - начинается забалтывание реального содержания и того и другого.
– А оно у нас, вообще, когда-то было?
– Посыл был, перед прошлым кризисом. И какие-то меры были.
– Кризис тогда был другого рода.
– Вернемся к классику: кризис, он всегда в головах. И когда мы начинаем его классифицировать по категориям, родам и видам - это самообман. Да, природа и последствия кризиса 1998 года были чисто финансовыми - после дефолта ГКО и роста валюты, 2008 года - уже финансово-экономические, потому что, кроме взлета валютного курса, просела еще и экономика. А кризис 2014-15 годов смешанный: кроме финансовой и экономической подоплеки, он имеет и политическую составляющую. Потому, прорабатывая меры, нужно понимать, что есть своя специфика. Но вместе с тем главный посыл этого кризиса вот в чем: если длительное время не осуществлять масштабные инвестиции в инфраструктуру, в разработку технологий и создание огромного количества новых производств, то можно ожидать, что это будет повторяться постоянно.
– Хотите сказать, что в Тюмени что-то создавалось?
– В Тюмени - да. Я не скажу, что мы прямо такие умные и особенные. Конечно, есть официально «продвинутые» Татарстан, Калуга, Ульяновск. Но если даже взять данные из нашей официальной презентации, то с 2007 года построено 30 новых заводов. Это достаточно крупные для области предприятия, с учетом того, что промышленность Тюмени начала 2000-х годов – во многом составляли, по сути, полукустарные производства.
Тем более, если сравнивать нас на тот период времени со Средним и Южным Уралом - им от Советского Союза осталась масштабная промышленность, созданная в ходе прошлой индустриализации, Урал - опорный край державы. А здесь многие фабрики размещались по временному варианту, ведь юг области никогда не был по-настоящему индустриально развитым регионом. И когда появляются заводы «Тюменьстальмост», УГМК, «Сибур», Антипинский НПЗ, новый «Фанерный», Уватский промышленный узел и ряд современных предприятий иностранных компаний, становится очевидно: вот это реальная промышленность. Ее можно потрогать руками. Это раз. Во-вторых, она современная, в отличие, кстати, от того, что есть в других регионах. Ведь многое из того, что досталось в наследство от большой державы, уже доносили и доели. Это как раз о необходимости модернизации.
– В Свердловской области есть УГМК, УВЗ, ВСМПО Ависма и ПНТЗ, как минимум.
– Согласен. С таких, как Козицын, в Свердловской области нужно пылинки стряхивать, чтобы он как можно дольше прожил и в родную область продолжал так же масштабно инвестировать. Это действительно хороший пример. Потому что есть и другие примеры, когда все, что получено в порядке полубесплатной приватизации, доезживают, дожевывают и скидывают втридорога под жилую или коммерческую застройку. У нас тоже достаточно таких товарищей. И мы с ними друг друга откровенно не понимаем. Ты, конечно, волен жить, где угодно (есть такая модная фраза «я гражданин мира»), но завод строил не ты, а вся страна, работал ты через фирмы-однодневки, налоги платил через раз. И потому, когда приходит кризис, и людей, работавших на таких предприятиях, массово выкидывают на улицу, а сами бегут к государству за очередной порцией поддержки, - это совсем некрасиво.
– А когда в Тюмени началась модернизация?
– Мы больше используем понятие «индустриализация», и это не игра слов, потому что речь идет о создании большого количества новых промышленных производств. Одиночные проекты по одному-два в год начали вводиться в 2006-м, когда пошли объекты «Шлюмберже», по заводу (4,2 млрд рублей - вместе с тренинговым центром). Потом был завод «Очаково» (1,5 млрд), ближе к 2010 году - «Тюменьстальмост» (2,5 млрд), в 2011 году - «Стеклотех». Между ними еще были первая очередь фанерного завода и завод «Бентек». А за последние два года более двух десятков промышленных объектов «выстрелили» практически разом. В 2015 году два новых завода мы уже открыли, и готовимся до конца года принять еще пять новых крупных предприятий в копилку области. Индекс промышленного производства области на данный момент 113,3% к прошлому году, и это далеко не только нефть, потому что обрабатывающий сектор вырос на 117,7%. В Китае, для сравнения, рост - порядка 107%. Примерно такими цифрами мы и растем последние пять-семь лет.
– Продукция тюменских заводов идет только на внутренний рынок или на внешний тоже?
– Она и там, и здесь. Тот же фанерный завод сегодня до 80% отгружает на экспорт. «Сибур» с нового проекта много грузит на экспорт, многие планируют продукцию отправлять по странам СНГ и в Китай.
– А в Европу что-нибудь отгружаем?
– Отгружаем и в Европу, фанера идет, перфорационное оборудование, хотя в целом с Европой сложнее. Во-первых, Тюмень расположена ровно посередине страны, и железная дорога тарифами и скоростью не стимулирует активную работу ни с Европой, ни с Юго-Востоком. Но Европу трудно удивить. Сырья российского там и без нас хватает, тем более что в нем тоже есть вклад Тюменской области, а с готовой продукцией на европейском рынке сложновато и по условиям работы, и по сертификации. К тому же экспорт - не самоцель, если у вас на внутреннем рынке много импорта. Но после завершения некоторых проектов, надеюсь, увеличим поставки и в Европу.
– Зато иностранные инвесторы косяками идут в Тюмень. Чьих денег в процентном соотношении больше в проектах – российских или иностранных?
– Конечно, российских несопоставимо больше. Один проект «Сибура» - «Тобольск полимер» - стоил около 100 млрд руб. (почти 63 млрд сам завод и 37 млрд - инфраструктура). Новый мегапроект «Сибура» - еще более 300 млрд, «Антипинский завод» - почти 150 млрд руб. В то время как те же «Шаттдекор» или «Бейкер Хьюз» – всего по 1-1,5 млрд.
С одной стороны, всем ставят на вид, что должно быть много иностранных инвестиций, с другой - у Калуги сейчас иностранные инвестиции составляют, по-моему, 64%, и я бы не сказал, что это исключительное благо, к которому нужно стремиться.
– А что в этом может быть хорошего?
– Если иметь в виду их как исключительный приоритет, у меня такой же вопрос. Никто за нас нашу Родину не разовьет, и мы большинству иностранцев интересны лишь как рынок сбыта. Потому нужно четко понимать, что вы хотите от них, приглашая к себе. Мы рассматриваем иностранных инвесторов не столько в финансовом плане, сколько подтягиваем их, скорее, ради технологий и появления отраслевого стандарта в организации бизнеса. У многих из них действительно есть чему поучиться. В первую очередь речь идет о тех отраслях, где у нас нет своих компетенций либо где мы безнадежно отстали, – там нужно некие «флажки» поставить, показать, как надо делать, как правильно работать. Причем даже такой подход вызывает приступы лжепатриотизма и популизма. «Шлюмберже» была первой крупной иностранной компанией, зашедшей в Тюмень, потому возникали заявления, что у нас идет «шлюмберизация» в экономике. Вместе с тем есть сухая статистика и факты. «Шлюмберже» инвестировала в Тюменскую землю 4,2 млрд российских рублей, а вы? А вы, как нередко на практике бывает, получили советское еще предприятие почти даром, выжали его как лимон, не реинвестируя ни рубля ни в здания, ни в оборудование, ни в людей. «Шлюмберже» трудоустроило почти 700 жителей Тюменской области, и платит им «белую» зарплату, а вы? Тишина. Иностранцы не работают через «фирмы-поганки», и их налоги идут на строительство наших дорог, детских садов, школ, оборону, у них безопасность, а как у вас? Снова тишина. Так кто, в итоге, больший патриот? В моем понимании патриотизм - это не красивые слова и махание национальным флагом, а исключительно практические действия, направленные на реальное укрепление и процветание твоей страны и края.
– Есть примеры, когда тюменские компании, насмотревшись на технологии, принесенные иностранным инвестором, организовали собственное производство с собственными технологиями?
– Жизнь заставляет. Когда иностранные компании заходят, в отрасли нередко возникает более жесткая конкуренция. Ты вынужден сам такие же технологии либо приобретать, либо изобретать. Когда тот же завод «Бентек» появился, российские компании начали двигаться и заниматься производством буровых установок более серьезно. Завод БКУ вкладывает более миллиарда рублей, делает у нас буровые установки, и они будут дешевле, чем «бентековские», что создаст им преимущество в своей нише продукции. Немало иностранных технологий, переиначенных под наши нужды в переработке. Не скажу, что есть прямое заимствование у «Шлюмберже», но однозначно есть ужесточение конкуренции, что тоже иногда помогает. Кроме того, эта компания показала, как надо работать с кадрами. Часто бывает на практике, когда работодатели говорят, что людей нет, работать никто не хочет, с образованием все плохо. Да, есть такой момент. Но есть и другой вариант развития событий - когда ты вкладываешь три миллиарда кровных рублей в создание центра компетенции, прокачиваешь через него несколько тысяч человек в год со всего мира и показываешь пример – делайте так же. Кто ж вам-то запрещает? Кроме того, абсолютное большинство иностранных инвесторов почти не получали господдержки – в основном обошлись незначительными налоговыми льготами и административным сопровождением. Наши же машиностроители ежегодно получают значительные средства. И ожидания того, что государство должно помогать им и в дальнейшем - не снижаются. Менталитет. Иной раз он является самым сильным ограничителем развития, сильнее, чем отсутствие средств или нехватка технологий.
При этом понятно, что компания «Шлюмберже», как и любая другая, может быть не подарком: у нее, как у хозяйствующего субъекта, стремящегося к получению прибыли, есть совершенно разные аспекты деятельности.
– Я правильно понимаю, что примеров, когда мы перенимаем зарубежные технологии, - единицы?
– Если вести речь о прямых производственных технологиях, которые создаются именно у нас, то да. Чаще просто закупаем оборудование и технологии в комплекте, адаптируя их к своему производству. Со своими технологиями ситуация печальная. Кстати, говоря про импортозамещение, я считаю, что в том виде, как оно в данный момент понимается, - оно не является полноценным. Раньше вы просто покупали импортную продукцию, а тут ее стали производить в России. Но на чем ее производите? На импортном оборудовании, потому что отечественных качественных аналогов крайне мало. По импортным технологиям, потому что у нас также крайне мало технологий. И с импортной начинкой, особенно если речь идет об «умных» или сложных комплектующих. Тогда это не импортозамещение, а простая локализация, и надо четко отделять одно от другого, не вводя самих себя в заблуждение. В том числе и при формировании различных программ и планов. Потому, когда вскипает очередная волна желающих поговорить про импортозамещение, необходимо уточнять: «Где российские технологии и российское оборудование, на которых вы будете замещать импорт?».
Мы уже давно убеждаем наших коллег из профильных министерств в том, что необходимо формировать план технологического развития страны хотя бы до 2020 года. Выделить в нем две группы технологий. Критично важные – то, без чего страна не может жить, такие как оборона, космос. И приоритетные - где экономика может «выстрелить» в ближайшие пять-десять лет. Надо сформировать пятилетний план, увязать его с бюджетами всех уровней и размещать масштабный заказ на разработку технологий как внутри страны, так и за рубежом, потому что мы должны перестать стесняться и честно сказать, что отдельные направления технологического развития у нас просто некому разрабатывать – либо нет инфраструктуры, либо есть риск, что все заболтают. Может быть, и остались какие-то оболочки, НИИ, названия, но то, что есть, не всегда дееспособно. И потому надо не стесняться при размещении такого заказа допускать к нему и иностранных разработчиков, у которых есть необходимые компетенции и ресурсы.
Второе. Мне кажется, вместо массового приобретения дорогостоящих спортсменов-тренеров-экспатов лучше покупать на эти средства инженеров и технологов, носителей конкретных компетенций, которые будут здесь у нас разрабатывать и внедрять технологии вместе с нами. Причем, если брать стоимость за единицу, то за сравнительно меньшие деньги, но с гораздо большей пользой. Как это было в 30-е годы, когда американские и немецкие инженеры строили наши заводы. И тогда, несмотря на гораздо более жесткую международную ситуацию, советская власть использовала технологический потенциал других стран. Так и сейчас - ничего в этом постыдного нет. Более того, сейчас условия гораздо более комфортные с точки зрения финансирования и инфраструктуры нежели тогда, после разрушительной Гражданской войны в аграрной стране.
Необходимо также приобретать контроль над иностранными компаниями, которые обладают запатентованными технологиями. Причем не «Интел» или «Эппл», капитализация которых исчисляется сотнями миллиардов долларов, а маленькие и средние предприятия - восходящие «звездочки», которые что-то разработали, но еще не поняли ценности того, что именно они имеют.
- Вы имеете в виду иностранные компании?
- Безусловно. Надо давать им российскую резиденцию через приобретение контрольного пакета на уполномоченные российские структуры. И если вдруг нам запрещают это делать напрямую, то давайте делать это через третьи страны, где у нас есть торговые представительства. У нас 51 торгпредство по миру – у этой системы мощнейший потенциал, который должен быть задействован в достижении двух показателей – роста экспорта российской продукции несырьевого значения и инвестиций в российскую экономику из страны пребывания. Надо всю эту систему разворачивать на максимальную пользу Родине.
Но вот чего не любят люди, занимающие либеральную позицию, так это слово «план». Почему-то они его боятся, как черт ладана… Президент сказал на последнем питерском форуме, что необходимо внедрять элементы государственного планирования экономики. Это нас очень обрадовало. Потому что я считаю, что для России должно быть, как минимум, три пятилетних плана: план развития инфраструктуры, план технологического развития и план индустриализации. В которых четко прописано, чего мы хотим и куда идем, - пообъектно, посубъектно, с ответственными, от каждого уровня принятия решений и со сроками ввода всех объектов, в увязке с бюджетным планированием. И это все должно работать в совокупности как часы.
Планирование индустриального развития должно содержать все строящиеся и планируемые заводы, что позволит аккумулировать финансовые средства для поддержки проектов, которые мы считаем прорывными и приоритетными. Ответственных от федеральных, региональных, муниципальных органов власти и ресурсоснабжающих организаций. Прописать конкретные сроки ввода всех объектов и разбираться в каждом случае, если они затягиваются. Еще это позволит формулировать четкое целевое государственное задание всей системе образования – кого надо готовить как минимум на пятилетнюю перспективу. Сейчас говорят, что все определяет рынок. А что такое рынок? Если мы продаем импортные телефоны и телевизоры в огромных объемах, но сами их не производим, то нам надо всех на продавцов телефонов учить и не готовить инженеров-технологов? А где воля и роль государства, и кто определяет приоритеты? Иностранные компании, производящие и поставляющие нам телефоны и телевизоры? Это же неправильно!
Я высказал свое мнение на форуме ОНФ в Москве в начале этого года, вот оно: для одной седьмой части суши, которую представляет собой Россия, все ресурсы ситуативного управления экономикой уже исчерпаны. И чем быстрее мы внедрим плановое управление важнейшими секторами экономики, от которых зависит будущее страны, тем лучше. Это единственный способ освоения, удержания и эффективного развития того, что мы имеем.
- А как вышло, что в Тюмени, в отличие от соседних регионов, ситуация более-менее благополучная? С чем это, по-вашему, связано?
- А тут как Бог дает.
- Что дает Бог? Ума?
- В том числе. Говорят, если Бог хочет наказать, то он, в первую очередь, отнимает разум. В данной ситуации, в том числе и стечение обстоятельств. Правильное руководство, не делающее резких движений там, где они не нужны. Адекватные, с точки зрения социальной устойчивости и здравой консервативности, жители - это же Сибирь. Вовремя принятая программа «Сотрудничество» и иные инструменты, которые позволили часть нефтяных денег не просто закачать, но и направить в нужное время в нужное место. Часть этих денег была потрачена на создание инфраструктуры, поддержку той же индустриализации. Вот все это вместе и позволило Тюменской области быть благополучной.
- Я знаю, что в глазах журналистов из соседних областей Тюмень выглядит феноменом. Здесь никто из коллег по СМИ не говорит плохо про власть – на лентах один позитив. Но так ведь не бывает. Неужели у вас нет ни откатов, ни коррупции, которые «съедают» бюджетные деньги?
- Конечно, есть. И я думаю, что время от времени вы об этом читаете. Говорить, что этого нет – вранье. Просто та же Свердловская область по населению в четыре раза больше, там можно все умножать на четыре. Челябинская – почти в три. И если эти вещи не соотносить, то кажется, что мир вокруг сошел с ума, и это только Свердловская область такая буйная, а у остальных все тихо.
- Вы сказали, что у вас есть компании, которые уводят деньги за границу, не хотят вкладываться в экономику… Можете их назвать?
- Называть не буду, потому что если переводить это в публичную плоскость, то надо заниматься сутяжничеством. Но есть такие компании, и среди них достаточно крупные. Они имеют активы в Тюменской области. С одной стороны, люди считают, что они имеют право продать тут все или выкачать отсюда средства и строить свое будущее за границей. А с другой - сегодня в Болгарии 300 тысяч собственников жилья с российскими паспортами, в Германии - 150 тысяч, в Испании - 200 тысяч, сотни тысяч в Чехии, Финляндии и Прибалтике, и как-то складывается ощущение, что мы, как жители огромной страны, сами не знаем, чего хотим в этой жизни. Разве 300 000 болгар, 150 000 немцев и сотни тысяч чехов вложили соразмерные средства в нашу экономику? Или они не считают себя «гражданами мира», и это исключительно российская прерогатива? Но ведь приезжая из-за границы в Россию, мы начинаем говорить: «Ах, какие у нас ужасные дороги, какая у нас недофинансированная медицина, какие здания вокруг страшные, как у нас тут все ужасно, а вот там!..» А как это все здесь будет развиваться, извините, если вы сами свои деньги выводите туда, и таких, как вы, в год набирается на 100-150 млрд долларов? Развивать экономику такой страны через офшоры - все равно, что носить воду в решете: движений много, а результат крайне низок.
- А что должно случиться, чтобы ситуация изменилась - не всегда же у нас было такое отношение к своей стране?
- Менталитет, восприятие своей страны и своего народа, любовь к Родине. До 1991 года у нас была партийная идеология, потом ее взяли и убрали. Но, если вы едете на машине со скоростью 220 км/ч и резко даете по тормозам, вы просто разобьете ветровое стекло и вылетите вон. А тут весь народ, 220 миллионов человек, были заточены под одно, и вдруг им в одночасье сказали, что эта идеологию исповедовать больше нельзя, а взамен ничего не дали. Вот эту пустоту по инерции и стал заполнять эрзац, в том числе, кстати, при помощи СМИ. Вы ведь тоже рыночная структура, и предлагаете то, что «пипл хавает». А среди такого эрзаца находится место откровенной попсе, бытовухе, пошлости, удовлетворению низменных или примитивных человеческих потребностей, но не находится место патриотизму, реальным вопросам развития гражданского общества или человека, любви к Родине. Вот она и получается у нас недолюбленная, недостроенная, недофинансированная. А мы получаем людей с искаженной системой ценностей либо вообще без таковой…
Вряд ли создание общества потребления, еще и со сбитыми прицелами, может отвечать системе ценностей, развивающих такую большую страну. Взять кредит еще на одну машину, получить ипотеку и провисеть сутки напролет в Интернете, обсуждая джинсы или кондитерское изделие, – это настоящая ценность для российского общества, что ли?
То, что произошло с Крымом, показало, что в такой стране, как Россия, без подъема национального духа не делается ничего масштабного.
– Можно ли сейчас удержать эту ниточку?
- Чтобы страна была, других вариантов нет. Не нами придумано – Россия может или быть великой, или ее не будет вообще. В 30-е годы без денег, без одежды, живя в землянках, люди строили города и заводы. Сейчас, если опустить откровенное нытье, есть практически всё, с точки зрения материальных благ и базовых элементов для развития, но само развитие идет не теми темпами, какими могло бы… Если говорить не только про экономику и планирование, не хватает двух вещей: единства нации и национального духа. С другой стороны, каждый год Крым не повторить. Но надо эти вещи прививать и развивать. Причем, не противопоставляя себя всему миру (это ошибка, и заведение самого себя в угол), а вытаскивая лучшие качества нации и развивая их. Либо понять, как это происходило ранее, и строить уже новые диалоги. Самостоятельно.
Я знаю, что если мы будем едины и будем верить в себя, Россию никто не остановит.
– Как вы относитесь к новым трендам в отношениях России с Китаем?
– Я нормально отношусь к сближению с Китаем, считаю, что это неизбежно. Долгое время был абсолютно обратный тренд: мы лезли в Европу и просили безвизовое пространство, нас же там в лицо тыкали нашей нецивилизованностью и учили жить. Возможно, это объяснимо с точки зрения отдельных состоятельных господ, но то, что сейчас произошло - я не только про Китай, -показывает людям, которые не знают российскую историю и не видели наш герб - у российского орла две головы: одна смотрит на Запад, другая – на Восток. И ни одна голова не больше и не значимей другой, а если одна голова перевешивает другую, то получается черт-те что. При такой территории сгрудиться всем в масштабах Садового кольца в попытке во что бы то ни стало присоединиться к Европе не получится. Ну ладно – из Москвы или Питера до Европы близко, а нам-то куда? К тому же Украина показала, как бывает с теми, кто чересчур увлечен данным процессом. Надо ценить самих себя, свою историю. Россия - это отдельный мир, это цивилизация, которая не нуждается в какой-либо европейской или иной верификации. Сибирь и Дальний Восток – по территории, ресурсам, перспективе определяют будущее развитие страны. Президент это отмечал неоднократно в своих последних посланиях, ни к чему повторять.
Потому то, что происходит с Китаем, - это в целом неплохо, только нужно строить отношения, не повторяя тех ошибок, которые мы сделали в отношениях с Западом. В 90-е отдались и ждали, что нам что-то будет взамен, а нам в итоге напинали и сказали, что у нас порода не та. С китайцами надо работать очень обстоятельно. Их менталитет тонок, формировался тысячелетиями, в своей, закрытой культуре и совершенно не похож на наш. Если так же глупо все отдать, то можно опять сесть в лужу. Самим надо все делать, находясь в полном равновесии по отношению и к Востоку, и к Западу.
- Некоторые губернаторы уже заявили о намерении отдать китайцам часть земель. Такими темпами мы скоро все можем приобрести монголоидные черты лица.
- Мне сложно судить о природе таких высказываний, поскольку не знаю весь контекст, но я придерживаюсь несколько иной точки зрения. Нужно больше верить в себя и свой народ. Да, далеко не все хотят работать, как китайцы. Да, много отрицательного наш менталитет приобрел за последний период. Но земли наши завоевывали, осваивали и развивали наши предки, а потому и пользоваться плодами этих трудов должны наши потомки. Конечно же, не почивая на лаврах, а внося вклад в это развитие. Нужно анализировать свою же историю, столыпинский опыт при освоении востока империи, тщательно анализировать. Лев Толстой сказал: «Граница породила казачество, а казаки создали Россию». На 1916 год вдоль границ Российской империи было 11 казачьих войск, в которых числилось почти пяти миллионов человек. У нас сейчас вдоль границы с Китаем и Казахстаном тысячи километров слабозаселенных территорий и миллионы гектаров залежных и невостребованных земель. Их вклад в экономику страны сейчас нулевой. Разделите ее, только не по одному, а по 100-300 гектаров в одни руки, с предоставлением ее по стоимости регистрационного сбора любому гражданину России, кто согласен к переезду и ведению на ней хозяйственной деятельности. После того как в течение 10 лет человек вложит в нее не менее миллиона своих рублей – бесплатно передавать в собственность. На этот же период нужно освободить таких переселенцев от НДФЛ. Внести изменения в 131-й ФЗ в части создания отдельных административно-территориальных делений с элементами казачьего самоуправления. Передать им на основании соглашения с ФСБ охрану участков границы в местах создаваемых поселений и на основании соглашения с Минобороны – легкое стрелковое вооружение. Уверен, что такие люди будут защищать границу, на которой твоя родная земля с твоей семьей и домом, уж точно не менее добросовестно, чем срочник из Москвы или Петербурга, который попал туда на семь-девять месяцев службы.
- Но были же эксперименты с возрождением российского казачества, и они вылились в спорный результат.
- Из любого доброго дела можно сделать карикатуру. Казаки всегда представляли собой самую сплоченную и самую боеспособную часть русского народа. И если уничтожением казачества занимался Троцкий, а возрождением, в статусе заместителя руководителя Совета безопасности, Березовский, то какого результата от участия таких одиозных фигур вы ждете?
Вокруг этого вопроса много откровенных спекуляций и перекосов. Даже в советское время в силу закона носить холодное оружие житель Кавказа мог беспрепятственно, так как это считалось национальной традицией и элементом национальной культуры. А если у казака найдут шашку, без которой его представить невозможно, – верный приговор.
Там же, на Кавказе, в начале 90-х вооружение целой армии любезно оставили в распоряжение террористов, а на просьбу казаков, после Буденновска, вооружить их, чтобы они могли защитить от них свои дома и семьи, господин Березовский им цинично отказал.
При этом, разве вы можете утверждать, что русские менее толерантны или терпимы к другим народам, чем жители кавказских или азиатских республик? Если нет и перед законом все равны, тогда нужно восстанавливать историческую справедливость не кусками, а комплексно, уважая всех.
Потому мое мнение - прежде чем раздавать землю китайцам, нужно подумать о том, что мы сами, с точки зрения долгосрочной государственной политики, еще не сделали или сделали не так, чтобы наши граждане могли ее освоить и заселить?
А если уж не терпится получить иностранных участников данного процесса - есть более адаптированные исторические параллели. Так, с XVIII по XX век в Россию въехало более двух миллионов немцев. Они по духу, вере и культуре нам точно ближе, чем китайцы. Их хутора создавали островки, вокруг которых потом быстро развивались и русские поселения. Межнациональные противоречия были минимальны - сплошь и рядом были смешанные браки и ассимиляция, а польза для экономики, технологического роста и культуры производства –очевидна. К тому же через одно-два поколение эти люди становились по существу такими же русскими, как и мы с вами. Они так же пахали эту землю и умирали в войнах за нее, как за свою. Их и сейчас при переезде в Германию считают русскими, несмотря на немецкие корни. Сейчас в Германии стоимость земли несопоставимо выше, а размеры земельных наделов - многократно ниже, чем на слабозаселенных территориях Российской Федерации. Плотная населенность, граничащая с перенаселением. Наверняка среди местных найдется немало желающих сменить место жительства и получить надел земли по нашим ценам, если им сохранят немецкое гражданство и предоставят российское. Подъемные и субсидии пусть платит немецкий бюджет –там содержание и поддержка фермера или предпринимателя кратно дороже, чем у нас. Политика Российской империи заключалась в том, чтобы селить таких людей подальше от западной границы, во избежание создания анклавов, и быстро их ассимилировать, не давая привилегий перед местным населением, чтобы не вызывать раздражение. Потому, если выбирать из двух вариантов, кем заселять отдаленные территории России - китайцами или русскими, - я, безусловно, выберу русских. Если определять, кто может более эффективно и безопасно помочь нам в этом процессе - немцы или китайцы, – я уверен, что немцы. Наши ресурсы и широта простора всегда хорошо дополнялись их умением считать и грамотно использовать. То, что сейчас не самая простая ситуация в отношениях, можно использовать во благо. Это как в тех же восточных единоборствах хочешь выиграть - используй ресурс соперника себе на пользу, делай неожиданный шаг. К тому же у Европы сегодня потребность в кардинальных решениях не меньшая, чем у нас.
– Про упущенную выгоду в сельском хозяйстве, пока эти земли не используются, лучше даже не вспоминать.
– В силу рабочей специфики нередко приходится бывать в других субъектах, пересекая их вдоль и поперек. Очень грустно, когда за время такой поездки, проезжая расстояния размером со среднеевропейскую страну, на бескрайних полях не увидишь ни одной коровы. И вся инфраструктура – дороги, дома культуры, все это еще с советских времен, и все доживает свой век. Глядя на это, понимаешь, что нефти на всех не хватит, а к инновациям Господь приспособил далеко не всех. Так отчего же не сделать безусловным приоритетом то, что обусловлено нашими территориями, историей, географией или климатом? К тому же этот ресурс бесконечен и возобновим. Ведь когда понимаешь, что это миллионы неиспользованных гектаров, не произведенные миллионы тонн мяса, зерна, молочной продукции и сотни миллиардов не полученных жителями и бюджетами рублей, то на душе становится не очень весело.
- Многие предприниматели жалуются, что вкладываться в сельское хозяйство в России очень рискованно. Если бы вы задумались о создании своего бизнеса, решились бы связать его с землей? И как осваивать такие просторы?
- Разумеется, заниматься нужно тем, к чему лежит душа. Мне, к примеру, нравится история или археология, но это не бизнес, если, конечно, не приводить совсем непотребные примеры. Но земля – это тоже интересно. Картина земли, травы и цветов вызывает умиротворение у любого нормального человека. На мой взгляд, наши территориальные водные и земельные ресурсы в совокупности с нашей изобретательностью, при условии их правильного использования, способны дать огромный потенциал для капитализации и роста нашей экономики. Причем как для развития частного бизнеса, так и для страны в целом.
Напротив, нелепая урбанистика в панельно-советском исполнении мало у кого вызывает позитив. Я считаю, что для такой страны, как Россия, с ее территорией загонять население в дома высотой в 15-20 этажей – это тупиковый путь развития.
За многими высотными мегаполисами большого будущего нет. Во-первых, некуда расти и расширяться, а во-вторых, как ни странно, при наших территориях затраты на такое расширение у нас крайне высоки. Плюс ЖКХ с его проблемами. Расселяясь горизонтально, в один-два этажа, вы тем самым предоставляете людям самим ответственность за свою жизнь, делая их самостоятельными в выборе коммунальных решений, формируя из них хозяев своей жизни. Чем больше таких хозяев - тем богаче страна, и наоборот. В нашей стране с ее размерами ожидать, что государство благоустроит каждый уголок - это иллюзия. Поговорка Марка Твена про одноэтажную Америку в этом смысле не меньше применима к России. К сожалению, из-за сиюминутной выгоды могут приниматься решения без видения долгосрочной перспективы. С одной стороны, мы хотим, чтобы демография улучшалась и призываем людей больше рожать. С другой - весь исторический опыт человечества свидетельствует о том, что многоэтажное жилье с малогабаритными квартирами, купленными в долг, рождаемость в больших объемах стимулировать не будет. В отличие от того же домовладения со своей землей, где можно строиться и расширяться, где ты сам себе хозяин и веришь в свой завтрашний день, потому что сам его во многом и формируешь.
Мое ощущение - что в недалеком будущем и развитие экономики должно смещаться от сугубо отраслевого принципа к более комплексному, территориально-отраслевому, когда все отраслевые и локальные программы складываются в единую программу развития страны, дополняя друг друга. Иных вариантов развивать такую территорию поступательно и эффективно у нас нет.
– У вас есть универсальный рецепт, что делать и как вести себя в кризис?
– Если уж совсем ничего непонятно, поступай просто - строй дороги. Мосты, дороги, развязки, Транссиб, который, если быть до конца честными, нам еще от царского режима достался, аэропорты и хабы. И у тебя начнет развиваться металлургия, потому что потребуются миллионы тонн металлоконструкций, машиностроение, наука и изобретения, потому что понадобятся сотни тысяч новых единиц техники и оборудования, куча смежных производств и миллионы новых рабочих мест - все то, что поручил президент.
Это в Европе или США, когда приходит кризис, возникает вопрос: резервов нет, а есть госдолг, инфраструктура вся сделана на отлично, что делать-то? В России все гораздо проще. Почти полтриллиона долларов резервов, нет половины дорог, а часть дорог – лишь направления, что делать? И когда умные эксперты спрашивают, что делать, какой может быть ответ?..
- Стройте дороги! Восьмиполосный автобан Москва-Владивосток с бетонной подушкой, как в Германии и как сейчас в Казахстане делают. Такой мегапроект всю страну лет на 10-15 обеспечит работой и экономику поднимет. И хотя бы одну российскую проблему решит. Проект модернизации Транссиба, чтобы поезда ходили со скоростью не 50, а 150-200 км в час, – нам же выживать нужно в глобальной конкуренции за потоки товаров и пассажиров, а это сейчас определяют время и скорость. Не хватает имеющихся резервов? Давайте разделим инфраструктуру на две части. Первая – та, которая имеет коммерческую составляющую, вторая - которая не имеет. Та, что не имеет окупаемости, финансируется бюджетом и резервными фондами. Под ту, что имеет коммерческую составляющую, выпускать долгосрочные гособлигации внутреннего займа, используя, кстати, советский опыт, и привлекать средства пенсионных фондов. Это же даст понижение привлекательности валютных накоплений граждан и предприятий, через которые мы уже десятки триллионов своих рублей «вморозили» в развитие экономик других стран.
- Вот вы лучше меня знаете, насколько несовершенна, а местами ужасна система, и тем не менее находитесь в чиновничьем кресле. Думаете, сможете что-то изменить?
- Не согласен с вами. Во-первых, все познается в сравнении. Пятнадцать лет назад страна стояла на грани развала и деградации. Сделан очень большой скачок во многих сферах. Да, путь, наверное, прошли не без ошибок. Возможно, что-то надо было делать по-иному, но кто в этом мире без греха? Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Переживать за страну на страницах Твиттера и Фейсбука, ничего при этом самому не делая, - это инфантилизм. Возьми и сделай то немногое, что можешь – руками или головой. Сделай это лучше, чем те, кем ты недоволен. У Михалкова по этому поводу в фильме «Солнечный удар» есть замечательный, но запоздалый монолог-откровение офицера в трюме баржи, перед тем как ее затопили. Надо оставить иллюзии, что кто-то другой за нас на нашей земле должен сделать нашу работу. К тому же замечал закономерность, что тот всегда и всюду недоволен, всех критикует, в том числе в Интернете, в действительности сам ничего в своей жизни не создал.
Систему, в том числе государственную, составляют люди. Все они производные от единой матрицы-общества. Потому, если с системой что-то не так, ответ надо искать не в поиске плохих чиновников, военных, милиционеров, учителей или инженеров, делая крайней за все беды одну из категорий. Менять надо что-то «в консерватории», потому что, как я сказал, состояние любой из этих систем почти зеркально отражает состояние самого общества на данный момент.
Опыт революций 1917 и 1991 годов показал, что развал системы дает только увеличение хаоса, деградацию и жертвы. А значит, настоящие перемены к лучшему возможны исключительно через эволюцию, путем накопления критической массы людей и действий, создающих позитивные изменения.
Как новое поколение недропользователей меняет золотодобычу: кейс «Золото Дельмачик»
Отдохнуть и полечиться. Какие туристические проекты запускались
в 2023 году в России
