«Еще полсотни лет нефтегазовая отрасль будет жить в Западной Сибири»
РБК Тюмень продолжает серию материалов, посвященных Дню работников нефтяной, газовой и топливной промышленности. Сегодняшним экспертом агентства стал Александр Шпильман. Занимаясь изучением сферы недропользования, он продолжает дело своего отца – крупного ученого, доктора геолого-минералогических наук.
Собеседник агентства размышляет о том, как поиски замены углеводородной энергетике могу привести планету к голоду, почему гранты не способствуют развитию российской науки и каковы дальнейшие перспективы ее развития.
Сегодня ситуация на рынке определяется во многом ценой на нефть. Мы с вами никаким образом не можем удержать ее стоимость, но эту стоимость удерживают затраты на ее добычу. Часть нефти добывается с очень маленькими затратами – в частности, это возможно в странах Персидского залива. Другая часть – это нефтяные пески Атабаски (Канада) или сланцевые проекты в США добываются с затратами порядка 60 долларов за баррель. Я думаю, что уже в ближайшем будущем цена нефти будет выше этой цифры – от 60 до 80 долларов за баррель, чтобы все эти проекты были рентабельными, и добыча нефти из этих трудноизвлекаемых запасов продолжалась.
Российские нефтяные компании вполне могут конкурировать с компаниями Персидского залива. Да, себестоимость добычи нефти там дешевле, но и при цене 60-80 долларов за баррель добыча по большинству месторождений Западной Сибири – рентабельна. Можно говорить о разном уровне прибыли компаний. Но и при цене 100- 120 долларов за баррель – как это было совсем недавно – основную прибыль получали не компании, а государство в виде налогов: примерно 80% компании отдавали. Поэтому сейчас снижается не столько прибыль компаний, сколько налоговые исчисления, то есть уменьшаются бюджеты. И это было бы абсолютно справедливо, если бы мы рассуждали в долларах. Но поскольку с уменьшением цены на нефть растет и курс доллара, то, если брать не в долларах за баррель, а в рублях за бочку, то цена нефти сохраняется. Она составляет примерно 3000-3200 рублей за бочку. Она практически не меняется: падает цена на нефть в долларах, растет курс доллара. Поэтому если говорить о рублевых поступлениях, я думаю, они остаются на прежнем уровне.
Энергия на растительном сырье – голод на планете
Опыт последних десятилетий показал, что все попытки резко заменить нефть на другой источник энергии не имели успеха. Как только перешли на растительное сырье, оказалось, что его использование как биотоплива может привести к голоду на планете. Сажать в землю нужно то, что можно кушать, а не то, что можно сжигать. А замена всеми остальными видами энергии – я имею в виду солнечную, ветровую – дает очень небольшую долю в общей энергетике – несколько процентов. Все остальное обеспечивает углеводородное сырье – нефть и газ. Конечно, в удаленном будущем будет найдена замена. Я видел, в европейских странах уже есть автомобили, которые заряжаются от розетки и ездят целый день по городу, а на ночь ставятся на стоянку и снова включаются в розетку. Конечно, это так, но ведь большая часть электричества пока вырабатывается сжиганием газа – углеводородного. И это тоже надо учитывать. Поэтому пока реальной замены углеводородной энергетики в мире не видно. И в ближайшие 20-30 лет, думаю, так и будет.
Запад наказал санкциями сам себя
Урон от санкций, вводимых в отношении нефтяных компаний России, думаю, не очень силен. Потому что нацелен он был на самые крупные проекты – это Арктический шельф и залежи так называемой сланцевой нефти – Баженовская свита и так далее. И то, и другое требует огромных инвестиций, находится на пределе рентабельности, и то, что Запад ввел эти санкции, немножко приостановило эти проекты. Но это их не «заморозило», все проекты развиваются. Я думаю, что этими санкциями в нефтяной отрасли они нанесли удар по своим же компаниям – прекратил совместную с нами работу Shell, ограничили работу Total и Exxon. Мне даже странно: санкции нанесли удар не по нашим компаниям, а по западным. Почему эти страны ударили по своим – непонятно.
В России много умных голов
У нас продолжает развиваться наука – работают и предприятия Российской академии наук, и такие центры, как наш – их несколько в России. Мы придумываем и новые технологии, и новые направления. Мы, например, сейчас разрабатываем основы для создания Баженовского полигона, а он создается для того, чтобы как раз внедрять и опробовать новые технологии. Таких полигонов в России несколько, и это свидетельствует о том, что мы идем по пути внедрения этих технологий. Опыт показывает, что на Западе сейчас в качестве современных используются технологии, придуманные в России много десятков лет назад. У нас проблема не в том, чтобы придумать, а чтобы внедрить в производство – это пока на Западе получается лучше. Но я думаю, что и мы на верном пути, и у нас это будет развиваться.
Спрашиваете, почему у нас проблемы с внедрением? Я считаю, что мешает некоторая неразбериха. У нас вроде государство выделяет деньги, но миллиарды рублей вкладываются в какие-то мифические проекты, то «нано», то еще что-то. А надо вкладывать в конкретные вещи. Государство много вкладывает, но иногда очень помпезно, пафосно, а нужно вкладывать с меньшим шумом, но с большим успехом. Я считаю, что некоторые очень простые решения могут привести к эффективным результатам. И это не должно выглядеть как «ах, мы сейчас создадим нанопарки»! Работают институты, конструкторские бюро – и у них должно быть финансирование. Не выигранный на конкурсе грантик, а нормальная долгосрочная программа развития на 5-10 лет. Иногда политические лозунги оказываются превыше, чем нормальное развитие научных и конструкторских направлений.
Тюменская область – это хорошая площадка для развития новых технологий. Основные научные силы сосредоточены именно там. Возьмите КогалымНИПИ, СургутНИПИ – это огромные научные центры, там работает тысяча ученых, специалистов, инженеров. И это научные центры крупных нефтяных компаний. Не зря их создали в Тюмени, как в свое время правительство округа создавало наш центр или другие институты. Тюменская область – это научный центр. И теперь стоит вопрос – как развиваться.
Возможно ли развиваться при пессимистическом сценарии, если нефть упадет до 30 долларов? Вы знаете, я прожил долгую жизнь и помню, когда нефть стоила и 9 долларов за баррель и ничего не случилось, отрасль развивалась. Ничего с нефтяной отраслью не будет. И при очень низкой цене на нефть есть и будет развитие. В ближайшие лет 30-50 нефтегазовая отрасль будет жить в Западной Сибири – это очевидно. Что будет потом? Так далеко мы не загадываем.
